Рафаэль Сабатини

Одиссея Капитана Блада

состоянии переварить. Моя вспыльчивость дала себя знать, и я, вскочив на ноги, набросился на этого дона Руиса Переру де Вальдоро и Пеньяскон, пытаясь пристыдить его за такую несправедливость и заставить хотя бы заплатить мне за рабов золотом. Но бессовестный негодяй позволил мне высказаться, а затем снова показал зубы в своей гнусной улыбочке. -- Мой друг, -- заявил он, -- у вас нет причин беспокоиться и жаловаться. Неужели вы не понимаете, что я и так делаю меньше, чем требует от меня долг, который повелевает мне захватить ваш корабль, ваш экипаж и вас самого и отправить вас в Кадис или Севилью как еретиков. Здесь капитан Уокер сделал паузу, чтобы дать немного схлынуть бешенству, которое охватило его при этих воспоминаниях. -- Провалиться мне на этом месте, если я трус, но моя смелость при этих словах моментально испарилась. "Лучше быть ограбленным, -- подумал я, -- чем сожженным на костре". Поэтому я поспешил удалиться, прежде чем чувство долга его превосходительства не одержало победу над его так называемым милосердием, -- черт бы побрал его грязную душу. -- Вы, может быть, думаете, что это конец моих несчастий, -- продолжал далее